Неточные совпадения
Мимо открытых окон по улице, не спеша, с мерным звоном проходили кандальные; против нашей квартиры в
военной казарме солдаты-музыканты разучивали к встрече генерал-губернатора свои
марши, и при этом флейта играла из одной пьесы, тромбон из другой, фагот из третьей, и получался невообразимый хаос.
Александров согласен. Но в эту секунду молчавший до сих пор
военный оркестр Невского полка вдруг начинает играть бодрый, прелестный, зажигающий
марш Шуберта. Зеленые большие ворота широко раскрываются, и в их свободном просвете вдруг появляются и тотчас же останавливаются две стройные девичьи фигуры.
Нет, если бы я был правительством, или
военным министром, или начальником генерального штаба, я бы распорядился: кончил юноша кадетский корпус —
марш в полк рядовым.
— Эт-то что за безобразие? — завопил Артабалевский пронзительно. — Это у вас называется топографией? Это, по-вашему,
военная служба? Так ли подобает вести себя юнкеру Третьего Александровского училища? Тьфу! Валяться с девками (он понюхал воздух), пить водку! Какая грязь! Идите же немедленно явитесь вашему ротному командиру и доложите ему, что за самовольную отлучку и все прочее я подвергаю вас пяти суткам ареста, а за пьянство лишаю вас отпусков вплоть до самого дня производства в офицеры.
Марш!
Едва только первые пары показались из чащи, как
военный оркестр грянул с эстрады веселый
марш.
Военный оркестр, стоявший за машиной, грянул
марш.
Когда кончилось сие торжественное шествие, напоминающее блестящие похороны знаменитого военачальника, которому у самой могилы отдают в последний раз все
военные почести, наш строгой ротной командир подошел к Рославлеву и спросил его: как ему кажется, хорошо ли прошли церемониальным
маршем французы?
— Не без того-с… привычка: сначала, когда поступил, так очень было дико; только что вышел из
военной службы, никого, ничего не знаю; первое время над бумагами покорпел, а тут, как поогляделся, так понял, что, сидя в суде, многого, не сделаешь, и
марш в уезд, да с тех пор все и езжу.
Ковыляя по грязям и топям большой дороги, форсированным
маршем приближалась к Высоким Снежкам
военная сила!
Такая отсрочка, несносная, особенно для
военного, который любит все делать на
марше, пахнула зимним холодом на счастливого любовника, и с этого рокового объявления он уже только из угождения своему начальнику играл роль страстного рыцаря.
Оказалась настоятельная необходимость выбраться подобру-поздорову из Горок. Топор велел скорее собираться, но чтобы оставить по возможности грозное понятие о своей силе и силе мятежа, и предупредить мысль о погоне, он выстроил всю шайку на площади и громко скомандовав: «На Могилёв ренка права
марш», — торжественно выступил из Горок с
военными трофеями, инвалидным капитаном и инвалидным барабаном.
Впереди стал
военный оркестр. Грянул
марш. Повзводно, шагая в ногу, колонна вышла из сада и мимо завода двинулась вниз к Яузскому мосту. Гремела музыка, сверкали под солнцем трубы и литавры, мерно шагали прошедшие
военную подготовку девчата и парни, пестрели алые, голубые, белые косынки, улыбались молодые лица.
Но почему
военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый
марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого-нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, — весьма трудно понять.